Красная таблетка или синяя?

Фильм «Матрица: Воскрешение» вышел в прокат уже почти две недели назад. Мы не теряли время зря и поговорили о новой картине Ланы Вачовски с генеральным директором ШКМ и экспертом по герменевтике Дмитрием Скворцовым. 

«Мне кажется, вся Школа критического мышления — это красная таблетка». О симулякрах Бодрийяра, старой и новой «Матрице», буддизме, идее «человека в чистом виде» и ностальгии далее в интервью.

Почему нас так увлекает идея о том, что с реальностью что-то не так? 

Люди всегда в основном были религиозными, а религия предлагает две реальности: одна ненастоящая, потому что здесь мы болеем, умираем, мучаемся, страдаем — так быть не должно; другая — настоящая, где всё гораздо лучше. Освобождение, Избранный, который должен нас провести, как Будда или Христос — это есть в культурной памяти всех народов. В середине XX века начала появляться ещё одна реальность — мир медиа. Радио, телевидение, первые сериалы и шоу. С девяностых мы все живём в компьютерах, потребляем огромное количество контента и погружаемся в разные миры через игры, фильмы, VR-шлемы.

В первой «Матрице» Нео держит тайник в книге «Симулякры и симуляция». В четвёртой кафе называется Simulatte. Каково значение Бодрийяра в этой истории?

У него есть два ключевых понятия: симулякр и гиперреальность. Что такое «симулякр»? Представьте, что с ксерокопии снимаете ещё одну ксерокопию, ещё одну и ещё, а оригинал давно забыт. У вас остались только ксерокопии вещей. Вы даже не знаете, где эти оригиналы. Или вам предлагают напиток, говоря, что у него чистый вкус апельсина.

Это как демонстрация жизни в Instagram — она кажется нам интереснее и красивее, чем сама жизнь. Это всё описывает второе понятие «гиперреальность». 

Концепция Матрицы основана на этих же идеях. Там можно развлекаться, ходить по красивому городу, есть вкусную еду, а в реальности — жить в антигравитационном корабле и питаться слизью. В этом трагедия первого фильма: Сайфер предал всех, чтобы вернуться в иллюзию, потому что там лучше. В четвёртой же части разница между мирами не совсем ясна, герои легко заходят в Матрицу и возвращаются.

В эссе под названием «Америка» Бодрийяр рассуждает о Диснейленде. Заходя туда, мы попадаем в сказку, а когда выходим, думаем: «Тут-то настоящее!» Но Диснейленд нам нужен лишь для того, чтобы скрыть, что здесь тоже фейк, ещё один уровень симуляции. Вообще понятие «реальность» суперсложное. Это не то, что мы можем потрогать, а всё, что на нас влияет. Понятие совести реально, но нематериально. 

«Матрица: Воскрешение» — самостоятельная интересная картина или игра с отсылками и чувством ностальгии? 

Это не столько ностальгия, сколько продолжение культового кино. Прошло больше двадцати лет, поколения сменились, поэтому нужно было отрефлексировать эту легенду. В первой трети фильма хорошо осмысляется наследие первой «Матрицы». Там ломают четвёртую стену и цитируют первую часть, говоря о ней как об игре. Это отсылает к словам одного из героев:

«Сила Матрицы в том, что она всё превращает в банальность».

Здорово обыграна тема безумия и ложных воспоминаний. Но после принятия красной таблетки всё словно недорежиссировано. Пропорция сохранилась такая же, как в трилогии. В фильме 1999 года каждую минуту происходит нечто важное и нет лишних деталей. Без второй и третьей части можно было обойтись. 

В начале фильма Нео показали как психопата. Это отличная идея: тогда он был Избранным, а сегодня может восприниматься как сумасшедший. Можно было дать другие интерпретации этого героя. Получилась бы такая постмодернистская игра отражений. 

Громкого революционного высказывания не случилось. «Матрица» стала заложником современного стиля развлекательного кино, ублажающего спецэффектами и псевдофилософскими пластиковыми размышлениями. Есть ощущение, что в фильме 1999 года воплотили весь замысел, а дальше просто нечего говорить.

В чём принципиальное отличие старой «Матрицы» от новой?

Пафос классической «Матрицы» был мистическим, религиозным. Освобождение, Избранный, сомнения, препятствия — это пересказанный буддизм на языке развлекательного кинематографа, история про Будду, который забыл, кто он, увяз в этом мире, и вот его пытаются опять сделать Буддой.

В «Братьях Карамазовых» есть внутренняя повесть «Великий инквизитор». Мысль простая: в современный мир вернулся Христос, его никто не узнает, а священники, которые узнали, ему не рады. Он им не нужен. Нео тоже не нужен в этом мире — всё и так хорошо. Его основная мотивация — любовь к Тринити. В классической «Матрице» были любовь к человечеству, сомнения, готовность пожертвовать собой.

В любой религии есть серьёзная разница между двумя уровнями реальности: психологическим и метафизическим. Психология — это человеческие переживания. Метафизика — нечто сверхчеловеческое, божественное, то, что психологически не объяснишь.

Кроме этого, первый фильм отражал философскую идею, связанную с осмыслением человека вне технического мира. Не случайно Зион выглядел как некое племя, а машины были врагами. В четвёртой части уже не ставится вопрос о «человеке в чистом виде», не обременённом мобильной связью, транспортом и компьютерными играми. Пафос освобождения от всяческих иллюзий утрачен, а машины и люди вместе выращивают клубнику.